Как родилась идея выставки?
«Мечты о свободе. Романтизм в России и Германии» — это проект, который развивает стратегию сотрудничества Третьяковской галереи с крупными мировыми музеями. В 2018 году с подачи директора Третьяковской галереи Зельфиры Исмаиловны Трегуловой мы начали подготовку пилотных выставочных проектов для кооперации с Государственными музеями Берлина. Наш коллектив придумал несколько выставок на материале русского и немецкого искусства, включая современное. Планы сотрудничества с Германией скорректировались, когда произошла встреча Зельфиры Исмаиловны с Марион Аккерман, директором Государственных художественных собраний Дрездена. Тогда и появилась идея сделать исследовательский проект, сопоставив русское и немецкое искусство XIX века.
Как строилась работа в вашей международной кураторской команде?
В нашу кураторскую группу входят три человека. Людмила Алексеевна Маркина — доктор искусствоведения, заведующая Отделом русской живописи XVIII — первой половины XIX века Третьяковской галереи. Она специализируется на искусстве и культурных контактах России и Германии рубежа веков. Второй участник нашей группы — хранитель немецкой живописи XIX века в музее Альбертинум Хольгер Биркхольц. Третий — я. Сейчас я работаю в Отделе новейших течений Третьяковской галереи, а раньше — в Государственном Эрмитаже, в Отделе немецкой живописи XIX века. Еще я жил и работал в Германии семь лет. Можно сказать, я всю жизнь занимался немецким искусством.
Так вот, мы все собрались и стали думать, как делать эту выставку. У каждого были свои идеи, которые во многом дополняли, но и противоречили друг другу, потому что у всех нас свой взгляд на романтизм. К счастью, еще до карантина мы много общались. Мы с Людмилой Алексеевной по очереди летали в Дрезден, смотрели собрание и обсуждали детали с Хольгером. В процессе работы мы опирались на принцип, сформулированный Людмилой Алексеевной, — «Материал ведет». Отобранные картины в какой-то момент начали диктовать структуру выставки — очень увлекательный процесс, потому что не знаешь, во что все это может превратиться.
Как сформировалась идея выставки именно о романтизме?
Есть устоявшиеся стереотипы о романтизме: гусар на коне или томная барышня у окна. А ведь романтизм — очень содержательный феномен, мировоззрение, объединившее европейское искусство, которое также называют «искусство около 1800 года» или Kunst um 1800. Эту эпоху представляют Уильям Тёрнер, Джон Констебл, Теодор Жерико, Каспар Давид Фридрих, Филипп Отто Рунге — художники, у каждого из которых был собственный импульс, меняющий существующие традиции.
Россия же все время оказывалась за бортом исследований. Потому что у нас в это время только начинает складываться национальная художественная школа в пейзаже, портрете, историческом жанре. Раньше искусство этого периода принималось за начало реалистического искусства, но вместе с тем это романтизм. Стало быть, показывать русских и немецких романтиков правильно. Ведь была одна эпоха в двух странах.
Тем более что между Россией и германскими княжествами существовали тесные культурные, политические и экономические контакты. Мы провели исследования во многих музеях и собрали прекрасную историю. Людмила Алексеевна работала в Государственном архиве РФ, где нашла уникальные документы, связанные с движением декабристов. Так же мы собрали документы и артефакты, связанные с ярчайшими творцами эпохи романтизма, прижизненные издания, автографы и личные вещи. Потом мы даже написали хронику для выставки, сопоставление культурных, политических и исторических событий в России и Германии: выход важнейших текстов, произведений искусства, музыки, театральных постановок.
Выставка прежде всего рассказывает о раскрепощении человеческого духа, об определении индивидуальности, о проявлении «я» как такового. И что государство и общество в целом — это контаминация этих «я», связанных с индивидуальным творчеством. То есть не просто заказ или ремесло, а пропущенное через себя вдохновение. Свобода творческого высказывания складывается именно в эпоху романтизма.
Как возникло название выставки?
Первоначальное название, предложенное Хольгером Биркхольцем, — Träume von Freiheit. Но слово Träume нельзя перевести как слово «мечта», поэтому русское «Мечты о свободе» многое теряет. Скорее, не «мечты», а «раздумья» о свободе. И выставка действительно о раздумьях, потому что вся стратегия человеческой жизни связана с высвобождением духа. Естественным путем дух высвобождается, когда ты умираешь физически. А для земного освобождения нужно найти свой путь. Выставка — это иллюстрация этого пути. Вся немецкая и русская литература связана с мотивом пути, странствия. Даже «Мертвые души» Гоголя — поздний романтический опус про странствия человека, своего рода Одиссея, роман-путешествие, где Чичиков вынужден заниматься бесполезным поиском, другой цели в жизни у него нет. Наша выставка построена как духовный путь, а несколько ее разделов — остановки на этом пути.
Как архитектурно-пространственное решение выставки, созданное архитектором Даниэлем Либескиндом, позволяет выразить ее суть?
Либескинд появился тоже как мечта, фантастика. Ты знаешь, что есть Либескинд — как существует Млечный Путь или Марианская впадина. А тут он соглашается делать архитектуру для нашей выставки!
Когда была построена экспозиция, мы подумали, что можно было бы ничего не вешать. Концептуальнее всего было бы просто оставить голые стены и пускать туда людей, как на выставку «Мечты о свободе». Мы поняли, что с гениями не нужно спорить — им нужно верить. Либескинд, как демиург, создал уникальное пространство, которое начало жить. Эти оси ведут в пустоту, когда ты оказываешься в лабиринте, где бесконечные коридоры растворяются в пустоте черного и серого.
Он сказал: «Эти две спирали — Россия и Германия. Они сложно переплетены между собой, олицетворяя взаимоотношение стран и людей». Есть две градиентные оси, которые пробивают их крестом: ось Москва — Дрезден и вспомогательная ось. Одна стена черная, вторая белая, и, раскручиваясь, они меняют цвета. Так, сама метафора романтизма представлена в трехмерности как некая скульптура, инсталляция. Сверху вся архитектура выглядит, как лабиринт, подобно тому, что построил первый в мире архитектор Дедал и откуда он к свободе из заточения вылетел на крыльях.
Затем был разговор о том, что на самом деле это не лабиринт, а романтический парк, потому что в парке вполне могут быть какие-то тематические пространства, пункты, где ты идешь, открывая в себе скрытую идею на протяжении пути.
Есть еще одна метафора, напрямую связанная с романтизмом. Романтизм — это литература, роман, а выставка очень сильно напоминает название частей книги. Поэтому каждый раздел — одна из глав большого нелинейного романа, который в конце концов говорит о свободе. Чтение действительно можно начинать где угодно, и как угодно складывать драматургию. Все три метафоры — лабиринта, парка или романа — так или иначе говорят о воплощении того самого романтического духа, о котором мы Либескинда и просили.
Почему были созданы именно такие разделы?
Слово «свобода» стало для нас ключевым. Каждый раздел — это замкнутая, маленькая выставка вокруг темы свободы. У каждой своя заряженная тематика. Вот есть раздел «Протагонисты». Там портреты Жуковского, Гоголя, Новалиса, Фридриха. Все они действительно главные лица эпохи. О чем этот раздел? О личности. По сути, осознание ценности личности — одна из ступеней к достижению свободы.
Идеологически нам также хотелось дополнить концепцию выставки современным искусством. Потому что, на мой взгляд, романтизм — это не стиль, а философская позиция, которая развивается до сих пор. После Второй мировой войны Ханс Зедльмайр написал книгу «Утрата середины» (Verlust der Mitte) о том, что около 1800 года произошла утрата коренного стержня — божественной сущности христианского религиозного искусства. По Вернеру Хофманну же, написавшему рецензию на книгу, это начало эпохи, точнее, модернистского проекта, contemporary. Потому что эпоха романтизма после Французской революции не только про государство, нацию или культуру. Она складывается на стыке времен, имеет настоящее, прошлое и будущее. Все разделы подразумевают это. Кроме одного, который называется «Невозможность свободы». Он показывает, как люди свободой горят, но каждый раз разочаровываются.
А можно ли мечтать о свободе, пытаться воплотить ее в жизнь, зная о ее невозможности?
Свободу действительно так просто не получить, никто ее не даст. Обычно борются за свободу внешнюю, невозможную. А самое главное — это открыть свободу внутри себя. Например, в России военные полки были расквартированы по маленьким провинциальным городкам. И они там должны были пять-десять лет бесцельно находиться. Этакая социальная пропасть, где людям уже не на что надеяться. Поэтому «Анкор, еще анкор» Павла Федотова, где герой от безысходности проводит дни с собакой, — наверное, самая страшная картина русского искусства. Не только потому, что она такая красная и кровавая, а потому, что герой картины свободу в себе не открыл.
Художники выставки были выбраны, потому что смогли открыть в себе внутреннюю свободу?
Самый сложный вопрос всей выставки — «что такое русский романтизм в искусстве?». Если бы это была классическая выставка, то русский романтизм представляли бы художники, которые достигли большой эффектности: Александр Орловский, Карл Брюллов, Федор Толстой. Но глубинное понимание романтизма приводит к тому, что они все немного фигляры.
Пророками современности становятся те, кто сдвинул логику развития искусства: Александр Иванов, который своей картиной «Явление Христа народу» сам стал явлением, и Алексей Венецианов, уникальный талант и самое большое открытие выставки для меня. Это те художники, чей путь совершенно непохож на Иоганна Гёте, Франсиско Гойю, Уильяма Блейка или Уильяма Тёрнера, но именно они определили основную стезю русского искусства. И все они несправедливо неизвестны на Западе и существуют на полях в мировой истории искусства. Даже внутри страны все ограничивается «Троицей» Андрея Рублева, «Рожью» Шишкина, «Богатырями» Васнецова. А ведь в контексте европейского русское искусство не меркнет, даже наоборот — растет.
Какие экспонаты нельзя пропустить на выставке?
Наша выставка ведь не про шедевры. Идея в том, что каждый выбирает себе интересное сам. Конечно, есть условное начало, но у тебя есть свобода выбора, куда пойти. Например, есть люди, которым нравится больше всего раздел, связанный с Италией, потому что там красивые итальянские пейзажи. Или самое главное, что нравится, — это копия «Сикстинской Мадонны». Она хорошая, большая, там можно сфотографироваться и быть довольным. Кто-то бежит смотреть Каспара Давида Фридриха, потому что это великий художник и его надо любить. Кто-то, понимая, что на Билла Виолу все билеты проданы, приходит посмотреть на Билла Виолу. Кто-то приходит разобраться, что такое романтизм. И полностью запутывается, но выносит какие-то интересные вещи. Мы не указываем перстом, что нужно смотреть.
Я думаю, если б я давал совет кому-то, что нельзя пропустить на этой выставке, я бы сказал, что надо идти в раздел «Невозможность свободы» обязательно и в «Кабинет». Все остальное приложится потом, потому что это вообще не художественная составляющая, это именно раскрытие истории через артефакты. Стоит увидеть рисунки Александра Сергеевича Пушкина и Николая I, следственное дело Пестеля и «Русскую правду», выстроить их в какой-то логический ряд и понять, что происходило. Еще главные вещи на выставке — «Вид на усадьбу Островки с Большого острова» и «Кабинет дома в Островках, имении Н. П. Милюкова» художника Григория Сороки из Тверской картинной галереи. Да и Карла Густава Каруса нигде не выставят в таком количестве. Это все уникальные вещи, о которых мало кто знает. Бюст поэтессы Елизаветы Кульман: она написала сотни стихотворений за свои семнадцать лет жизни, знала одиннадцать языков. Шуман написал на ее стихи музыку Sieben Lieder von junge Elisabeth Kulmann. В России даже не знают, что такая девочка была. Такого непознанного много — и это страшно.
На выставке висит картина «Италия и Германия», хотя в целом выставка посвящена русско-немецким отношениям. Почему важная роль отводится Италии?
Для этого надо быть погруженным в историю романтизма. Почему Италия и почему союз Италии и Германии? В конце XVIII века молодой немецкий писатель Людвиг Тик издает свой роман «Странствия Франца Штернбальда». Этот роман повествует о том, что ученик Дюрера отправляется в Италию, чтобы там постичь настоящее мастерство, и по дороге встречает молодого человека, итальянца, который идет на север учиться искусству у нидерландских мастеров. Аллегория «Италия — Германия» как раз про эту встречу. Есть понятие, которое знает каждый немец: Sehnsucht nach Italien — постоянное стремление в Италию. Такая болезнь, когда все время хочешь в Италию, даже когда в Италии сидишь.
Так вот, у нас есть раздел «Родина». Это не только родина, где вы родились, но есть еще одна, избранная родина — Италия. Ты идешь туда ради раскрепощения духа за цветом, светом, красотой, первозданностью не только природы, но и людей. Гоголь и Жуковский там жили ради этого. Александр Иванов, увидев назарейский «Триумф религии в искусстве», создает свое великое полотно — «Явление Христа народу». В Италии Рафаэль пишет «Сикстинскую Мадонну», и она — шедевр всех времен и народов. Ее образ романтики потом открывают как высшее проявление творческого духа. В какой-то момент художник перестает быть тем, кто машет кистью, а становится медиумом, транслятором между божественным откровением и нами.
Какие различия будут между выставками в Третьяковской и Дрезденской галерее, где выставка будет показана после Москвы?
У нас один каталог для двух выставок. Там есть вещи, которые у нас предусмотрены для Дрездена, но отсутствуют у нас. В целом картины меняться не будут, но изменится пространство. У нас 2500 квадратных метров, а в Дрездене выставка займет 1100 квадратных метров. Будет сокращение — исчезнет «Кабинет», наш абсолютно локальный раздел.
Какой отклик немецкой аудитории вы ожидаете?
Германия очень большая и разная, как и Россия. Выставка будет в Дрездене, куда придет аудитория Саксонии. У них традиционно очень близкие отношения с Россией и сохраняется культурная преемственность. Но никто никогда не знает, как отреагирует публика.
Материал подготовлен участниками образовательной программы Новых творческих мастерских Новой Третьяковки «Культура текста. Как писать о современном искусстве» Юлией Травиной, Анастасией Кондратенко и Дарьей Цапок.
Превью: фотография из личного архива Сергея Фофанова
Фотографии: Юлия Захарова / Государственная Третьяковская галерея
Выставка «Мечты о свободе. Романтизм в России и Германии» проходит в Новой Третьяковке до 8 августа 2021 года.